"Когда грянула война, вечером 22 июня мы собрались на митинг в университете. Коммунистическая аудитория забита так, что в рядах амфитеатра стояли и на полу, и на лавках, тесно прижимаясь друг к другу боком. Выступали, призывали, клялись разные ораторы. Но как сейчас передо мной — Миша Гефтер. Весь блеск и силу своего ошеломляющего красноречия, всю страсть и ярость "несгибаемого большевика" он вложил в ту, действительно зажигательную речь. Содержание можно себе представить, но важно, как это подействовало на нас, какой энтузиазм вызвало, какие чувства породило в сотнях людей… Митинг, на котором Гефтер был главным оратором, закончился далеко за полночь"

"Где-то по пути я узнала, что в Коммунистической аудитории собирается митинг. Когда я вошла в корпус, то увидела стоящих на лестнице людей, которые сказали, что в аудиторию не пройдёшь ни с той, ни с другой стороны (там два входа), всё забито людьми. Я попыталась пройти через другой вход, но там тоже стояли на лестнице, и на хорах всё было заполнено. Не знаю, каким образом, но мне удалось пробраться туда…После каждого выступления звучали не просто аплодисменты, а аплодисменты поддержки. Тогда была принята резолюция, очень короткая. Она гласила, что комсомольская организация университета считает себя полностью мобилизованной на всё время войны на выполнение любого задания партии и правительства. Разошлись поздно, собрание продолжалось до 11 или до 12 часов, я точно не помню, но расходились уже ночью"